Маған жақсы мұғалім бәрінен де артық, өйткені мұғалім мектептің жүрегі!
Республикалық апталық газеті

СОРАТНИКИ


14 ноября 2016, 04:07 | 4 553 просмотра



Красногвардейский отряд  И. Е. Мамонтова прибыл в Капал в начале мая. Всю станицу запрудили  до отказа артиллерией, пехотой, обозом, кавалерией. Все вооружены, у каждого бойца карабин, патронташи, набитые патронами, у пояса – бутылочные гранаты образца 1914 года. На головных уборах красуются красные ленты. Вообще-то, отличить белых от красноармейцев было легко. У казачества лошади имели длинные хвосты. Белые носили винтовку через правое плечо, а красные через левое. У анненковцев кроме темного обмундирования, было начертано на знаменах «С нами бог и атаман Анненков». У карателей, которые разъезжали по селам под видом «заготовителей» поверх своей одежды на левой руке была черная повязка с атаманской свастикой.

После митинга, на котором Мамонтов объявил об установлении Советской власти в Капале и мерах по укреплению этой власти. На зажиточную часть станицы была наложена контрибуция. Тут де двенадцать человек были расстреляны без суда и следствия, как враги Советской власти. Среди жертв оказались казачий атаман, начальник тюрьмы, казачий священник и другие станичники. Бывших фронтовиков мобилизовали в Красную гвардию. Командиром второго красногвардейского отряда был назначен  Илиодор Иванов, из учителей, левый эсер. Мамонтов приказал ему со своим отрядом продвигаться в сторону Сергиополя, а сам двинулся в сторону китайской границы.

3 июля 1918 г. красногвардейский отряд под командованием И.Е.Мамонтова занял станицу Уч-Арал Лепсинского уезда. Перебежчик сообщил, что в Урджаре полным ходом идет мобилизация, там расположен штаб формируемой дивизии, которой будет командовать ярый монархист, отличавшийся жестокостью в обращении с населением полковник Ярушин. Белые ожидают прибытие оружия для мобилизованных.

Вот тут-то Мамонтов задумался: хорошо бы упредить отряд Ярушина. Согласившись с мнением командиров, что отряду нужен отдых, он решил: «Будь, по-вашему, прибавим еще четыре часа отдыха. Нам надо отмахать  сто километров по прохладе Тарбагатая. Эту добычу упустить мы не можем».

Хмурым ранним утром, когда накрапывал дождик, мамонтовцы затаились в балке, поджидая удобного момента для атаки колонны белых. Все вышло, как рассчитал командир. Белые шли бестолково, без охранения, беспечно, с видом усталой массы, в подавляющем большинстве то были новобранцы, не нюхавшие пороха и не участвующие в рукопашных сражениях.

По негласной команде Мамонтова авангард его отряда врезался в гущу колонны беляков. Началось массовое бегство, паника, сдача в плен. За какие-то минуты  тысячный отряд Ярушина был разгромлен. Правда, самого полковника схватить не удалось, он успел с доверенными офицерами под шумок улизнуть. Были взяты хорошие трофеи:  четыре орудия, пулеметы и обоз с оружием. Захваченные пленные были отпущены. Так что между 3 и 6 июля командир И.Е.Мамонтов телеграфировал командующему войсками Семиреченской области, что его отряд «в Урджар зашел без выстрела. Банды белоказаков бежали в горы…»

Мамонтовцам дважды пришлось захватывать Бахты и Урджар. Упорство белых все возрастало и это не могло не тревожить красногвардейский отряд.

20 июля, дождавшись подкрепления из Семипалатинска (автомобильный отряд штабс-капитана В. Н.  Виноградова, а также семиреченских и сибирских казаков Урджарской, Кокпектинской и Буконской станиц), белые перешли в наступление и 21-го числа освободили Сергиополь. Командир красногвардейского отряда, узнав о наступлении белогвардейцев, растерялся, среди бойцов началась паника. Иванов приказывает артиллеристам выбросить замки от орудий, но никто не выполнил этого приказа.

- Без боя не бросим орудий, - сказал командир батареи.

Гарнизон красных был частично перебит, а частично разбежался, причем первым во время боя, позорно бросив на произвол судьбы своих бойцов, бежал на тачанке в Верный сам командир Илиодор Иванов. Впоследствии он был арестован и расстрелян по распоряжению революционного военного трибунала как изменник Советской власти.

Штабс-капитан Виноградов, взяв Сергиополь и оставив там часть отряда, с другой его частью стал продвигаться по тракту на Урджар - Маканчи - Бахты. Он быстро занял Урджарскую станицу, затем Маканчи.

Белоказаки, узнав о приближении регулярных белогвардейских частей с Севера, начали вооруженные мятежи по станицам Копальской, Саркандской, Тополевской,  Лепсинской, Урджарской и других.

Смертельная опасность нависла и над Рыбачьим, чьё население всецело поддержало Советскую власть. Члены ревкома, посоветовавшись между собой и с народом, пришли к единому мнению: необходимо сообщить о приближении белых командиру красногвардейского отряда  Мамонтову.  Выполнить это ответственное поручение  вызвались бедовые парни Захар Верчичев (родился в 1897, ветеран гражданской и Великой Отечественной воин) и Василий Сапрыгин. Вместе с пакетом староста Семишкуров вручил Захару тысячу рублей денег, так, на всякий случай. Вечером парни отправились в опасный путь, только далеко не успели ускакать. На перекрестке дорог Урджар - Рыбачье, в местечке Уялы, ими была замечена сотня белоказаков, расположившаяся на отдых.

Оставаясь не замеченными, Захар и Василий потихоньку повернули назад. Еще пуще заволновались жители села.

- Коль белоказаки уже в Уялах, значит, жди их завтра у нас, в Рыбачьем, - говорили они.

Белоказаки во главе с офицером явились в станицу спозаранку. Они потребовали у старосты, чтобы тот назвал фамилии бунтовщиков и тех, кто сочувствует большевикам. Семишкуров ответил, что таковых в их станице нет.

Откуда было знать карателям, что требуют выдать бунтовщиков у самого члена ревкома?

Не найдя бунтовщиков и человека, который бы указал  на таких, офицер приказал мужикам сдать все огнестрельное оружие. С большой неохотой несли промысловики и добытчики ружья на сборный пункт.

Набрав воз дробовиков, белые  покинули станицу. Недалеко от Уялов они переломали все отобранное оружие, бросили его в степи, а сами ускакали в Урджар.

К ночи Захара снова вызвали в ревком.

- Время не ждет. Пакет надо немедленно доставить Мамонтову. Собирайся, - сказал староста.

- Я-то готов. А Сапрыгин наотрез отказывается ехать.

- Что же, поищем другого…

Позвали Николая Малахова. Он сразу согласился быть спутником Захара.

В пути им повстречались красные разведчики, они-то  объяснили, где найти штаб Мамонтова в Уч-Арале.

И вот двое связных, резво подскакали к учаральскому дому братьев Ипринцевых, где размещался штаб красногвардейского отряда. Часовые провели  их к командиру. Мамонтов сидел за столом и выглядел молодо и в тоже время строго.

- Кто такие? – спросил он вошедших.

- Они из Рыбачьего, с пакетом до вас, - отрапортовал  часовой.

- Давай, - кивнул Иван Егорович.

Захар протянул пакет и молча, наблюдал за командиром. Правдива молва о Мамонтове: он строг, деловит, головаст, в смысле военной науки. Хмурится, читая послание ревкома. Отложив бумажный лист, вызвал своего заместителя Дмитрия Кихтенко. Тот явился незамедлительно, прочел письмо, а Мамонтов, как бы размышляя вслух, говорит:

- Придется вернуться назад в Маканчи и Урджар. Виноградов со своим отрядом может натворить делов.

- Да уж точно, натворит…- согласился Кихтенко.

Мамонтов встал из-за стола – разговор окончен. Но Захар Верчичев, глядя в глаза командиру, выдохнул:

- Возьмите нас в свой отряд.

Мамонтов сурово посмотрел на обеих посыльных, вынул из кобуры револьвер:

- А эта штука вам знакома?

- Еще бы… - снова за двоих ответил Захар.

- Знаете, в моем отряде одни добровольцы. Они идут только вперед, а кто струсит и повернёт назад, тому пуля в лоб из этого вот револьвера. Не боитесь?

- Нет, - разом ответили парни.

Мамонтов убрал револьвер в кобуру, наклонился к столу и быстро написал короткую записку, отдал её Верчичеву.

- Передайте это командиру третьего эскадрона. Он знает, что с вами делать. Винтовки и патроны к ним получите, а кони у вас есть, все остальное, хлопцы, добудете в бою.

Вот так Захар Иванович Верчичев (родился в 1897г.) и Николай Малахов стали красногвардейцами Верненского отряда, а бой случился  вскорости, стоило  в первой половине дня 26 июля 1918 года отряду Мамонтова, состоявшего из четырех эскадронов и обоза, выйти из Уч-Арала. К вечеру отряд достиг Рыбачьего,  где расположился на  короткий отдых. Той же ночью решено было идти на Маканчи.

Когда до Маканчи оставалось несколько километров, И. Е. Мамонтов сделал остановку. Он дал каждому эскадрону свою задачу. «Станицу будем брать с трех сторон силами трех эскадронов. Один эскадрон в резерв, пусть устроит засаду на дороге, что ведет в Маканчи из Бахтов и Урджара. Только этим путем к виноградовцам может прийти помощь».

После того как были перерезаны телеграфные провода, идущие в Маканчи, командир отдал приказ к атаке.

Красные конники вихрем влетели в станицу. Им удалось быстро овладеть крайними домами. Заспанные белоказаки выскакивали из хат в одном нижнем белье и тут же падали, сраженные пулями и клинками. Сам командир с первым эскадроном, знаменоносцем и трубачом атаковали станицу со стороны кладбища.

В стане белых поднялась паника. Однако, вскоре порядок был восстановлен, в центре села была организована оборона и белогвардейцы открыли дружную стрельбу по наступающему эскадрону красных. Мамонтов, очутившись в центре улицы, положил своего коня на землю и начал отстреливаться. По смельчаку был открыт перекрестный огонь. Увлеченный жаркой схваткой, Иван Егорович не заметил, как его эскадрон, теснимый белоказаками, чьи силы на этом участке оказались превосходящими, отошел вглубь станицы, чтобы перегруппироваться для новой атаки. Это минутное замешательство и стало трагическим финалом боя. Ужаленный вражеской пулей Мамонтов сник. Еще мгновение и он в окружении белых, взят ими в плен.

Наскоро обыскав и раздев пленника до нижнего белья, его притащили в здание местной школы, где был спешно развернут лазарет. И. Е. Мамонтова бросили на пол. Врач у белых, пожилой мужчина с печальными глазами страдальца, молча, сделал перевязку раненому и двинулся к другим, стонавшим и охавшим. Уже стало светло, когда Иван Егорович огляделся. На него уставилось несколько пар изумленных глаз. В каждом взгляде пленников он прочитал виноватый укор: «Вот ведь какая досада, не уберегли тебя, командир».

Утром, как бы случайно в лазарет заглянул местный кулак, которого Мамонтов в первый приезд в Маканчи обложил большим налогом. Кулак затаил тогда на красного командира смертельную обиду. Теперь же, переступив порог лазарета, он наткнулся на обидчика, лежащего у самой двери. Глаза их встретились.

- Кого вы здесь лечите? – заорал на всю комнату. – Это же сам красный главарь – Мамонтов…

- Наш долг – помогать всем пострадавшим. Это твоё дело – политика, - глухо, но сурово отвечал врач.

- Ну погодите…- сыпал угрозы  кулак, торопливо выметнувшись за дверь.

- Он ничего не напутал, вы тот самый Мамонтов? – спросил доктор у Ивана Егоровича.

- Да, - коротко ответил Мамонтов. – Доктор, сделайте одолжение, хочу лично познакомиться с Виноградовым. Уважьте последнюю просьбу умирающего.

- Хорошо, будь, по-вашему, я выполню эту просьбу.

Доктор вышел из лазарета и отдал распоряжение часовым.

Штабс-капитан Виноградов пришел очень скоро, насколько позволял ему быстро идти протез. Конечно, ему не терпелось увидеть того, кто сеял панику в рядах белогвардейцев, о ком уже сложились легенды.

Сильно припадая на протезную ногу, он обратился к доктору:

- Так кто меня хотел видеть?

- Я, - подал голос Иван Егорович.

- Вы на самом деле командир красного отряда Иван Мамонтов? – оборачиваясь  на голос, спросил Виноградов.

- Да, а вы кто?

- Я капитан Виноградов, командир отряда, успешно ведущего в настоящее время бой с вашей бандой… - ухмыляясь, отчеканил предводитель белых.

Но то были его последние слова. Не мог знать Виноградов, как и те, кто обыскивали Мамонтова, что тот всегда носил под мышкой на ремне браунинг. Метким выстрелом Мамонтов сразил Виноградова, схватившись за грудь, он замертво рухнул на пол. Перепуганный доктор забился в угол, а в комнату ворвались казаки с шашками наголо и в приступе бешеной злобы искромсали того раненого, что порешил их главаря.

- Командира убили! – как молния пронеслась черная новость по всем эскадронам красного отряда.

- Отомстим белым гадюкам за смерть нашего боевого товарища, друга и брата! – произнес громко клятву Мамонтов-младший.

- Смерть врагам Советской власти! Вперед! За мной! – подхватил Дмитрий Кихтенко.

И помчалась по улочкам лава красной конницы, сметая на своем пути белогвардейские заслоны.

Разбив отряд Виноградова наголову, красногвардейцы брали сотнями белых в плен, захватили много оружия, боеприпасов, в том числе им досталась пушка, отбитая у отряда Иванова в Сергиополе и деревянный протез штабс-капитана.

После боя красногвардейцы бережно собрали изрубленные останки Мамонтова, сложили их в деревянный гроб, обитый цинком, посыпали солью и под усиленной охраной отправили в Верный. А уже там, на Военном кладбище  произошло торжественное придание земле гроба командира партизанской вольницы.

Но снова вернемся все ж таки к событиям того памятного дня 27 июля 1918 года. Вот что рассказывал участник гражданской и Великой Отечественной войн Василий Александрович Калачев, уроженец Капала, профессиональный военный, давая интервью в 1987 году автору данного очерка.

«В конце июля по телеграфу была вызвана станица Маканчи. Оттуда сообщили, что станица занята белогвардейским отрядом капитана Виноградова. Встал вопрос, что делать? Посоветовавшись с командирами, Мамонтов принял отчаянное решение. «Я  сейчас договорюсь с Виноградовым, представлюсь ему ротмистром». Разговор состоялся. Мамонтов представился. И они договорились встретиться.

Не доезжая до Маканчи верст пять, отряд остановился в урочище. Мамонтов взял с собой трубача, порученца и поскакал в Маканчи на встречу с Виноградовым. Встретил Мамонтова офицер и предложил оставить лошадей. Порученца Мамонтов оставил с лошадьми и шепнул ему на ухо: «Заметишь неладное, скачи в отряд». Сам Мамонтов с трубачом Тимофеем, и в сопровождении офицера вошел в штаб. Там стоял веселый пьяный гул. К Мамонтову подошел Виноградов, и, не успев поздороваться, выстрелом из маузера был сражен. Порученец, помчался в отряд, а вскоре в Маканчи ворвались красные конники. Бой оказался тяжелым, длился около четырех часов, переходя в рукопашные схватки. Подошедший небольшой резервный отряд Мамонтова, который всегда был начеку, решил судьбу боя. Отряд белых, насчитывающий до 500 человек, был разгромлен. В этом бою мамонтовцы потеряли убитыми и ранеными несколько десятков человек.

После убийства Виноградова, Мамонтов был схвачен и разрублен на куски. Был убит и трубач. После боя куски тела Мамонтова положили в оцинкованный гроб и отправили в Верный. Перед гробом Мамонтова, этого мужественного командира, отдавшего жизнь за революцию и Советскую власть, красногвардейцы дали салют и клятву бороться до победы, как боролся Иван Егорович. А до победы было еще так далеко».

После гибели И.Е.Мамонтова командование отрядом принял его брат И.Е.Мамонтов (младший). Он  был из рабочих, глубоко преданный большевистской партии и народу. Сведения о противнике поступали с каждым днем все тревожнее и не только от разведки, но и от беженцев, скрывающихся от расправ. Они утверждали, что в станицах – Капале, Сарканде, Лепсинское, Урджаре, Бахты, по которым прошел отряд Мамонтова, снова вспыхнули контрреволюционные мятежи. По сложившейся обстановке стало очевидным, что отряд находится почти в безвыходном положении, помощи ждать не от кого.

- Сомнут нас эти озверелые враги, - размышлял  И. Е. Мамонтов-младший. И все же, куда ни шло, решил захватить Сергиополь, тем самым перерезать путь белым войскам к Лепсинскому уезду.

«Наш Егорович может поднять и повести за собой даже мертвых», - так, во всяком случае, говорили рядовые красногвардейцы о своём командире. Бой за Сергиополь шел до заката солнца. Наконец-то, отряд овладел городом, освободил пленных, скрывавшихся от расправы. Жители сообщили, что военно-революционный комитет города был разогнан, большинство членов совета расстреляны, а грабежам и бесчинствам белых не было конца. Отряд в городе простоял три дня. Обстановка менялась ежечасно. Передовые части атамана Анненкова брали Сергиополь в кольцо. Защитники города сумели продержаться всего лишь четыре-пять часов, а затем оставили свои позиции. В этом бою отряд потерял убитыми и ранеными сорок бойцов. Мамонтов начал поспешно отходить.

Освобожденные пленные ушли в горы и организовали отряд «Красные горные орлы Тарбагатая»,  под командованием большевика Е.С.Алексеева, который взаимодействовал с руководством Черкасской обороны, и почти два года действовал в тылу белых. Партизаны нападали на гарнизоны белогвардейцев, на транспорты с оружием и боеприпасами, подрывали линии связи, отвлекали на себя воинские части, направляемые колчаковским командованием в район Черкасской обороны. Б.Анненков вынужден был для борьбы с партизанами создать специальные карательные отряды из самых отъявленных убийц.

После изнурительных боев отряд Мамонтова становился все малочисленнее, а цель его движения была в том, чтобы пробраться в Гавриловку. При подходе к Сарканду, отряд завязал бой с саркандскими мятежниками и сибирским белоказачьим отрядом Кольцова. И тут командир И. Е.Мамонтов был тяжело ранен. Он умер на поле боя. Тогда отряд возглавил Д. И. Кихтенко. Он довел бойцов до станицы Абакумовской (Жансугурово) и только к октябрю соединился со своими войсками. Основная группа красных войск Семиреченского фронта была сосредоточена в селе Гавриловском (Талды-Курган) и по линии  Капал – Чимбулак - Кзыл-Агач.

Трудно нынче объяснить, почему на белом обелиске при дороге на Сарканд, установленном на могиле Ивана Егоровича Мамонтова-младшего, много лет начертан текст: «Погиб в июле 1918 г.», когда ведь правильнее и точнее будет – «Погиб в августе 1918 г.». Но исправить эту погрешность никто не удосужился, потому могилу эту считают, что здесь похоронен как раз И. Е. Мамонтов - старший, погибший в Маканчи.

Путаница с братьями Мамонтовыми началась сразу, многие авторы воспоминаний и свидетельств называют Мамонтова-младшего то Семеном (адъютант Кихтенко, житель Талдыкоргана Родион      Парамонович Пинчук), то Петром Егоровичем Мамонтовым (порученец И. Е. Мамонтова – Василий Александрович Калачев), но только не Иваном. Не избежал ошибки и писатель Дмитрий Мазин, в публикации «Начало подвига» он пишет, что в Маканчи погиб Мамонтов-младший, а командование отрядом принял его старший брат, тоже Иван Егорович (в семье было два брата – Ивана).

Точку над этими неточностями и ошибками, наверное, следует поставить, руководствуясь сборником документов и материалов «Черкасская оборона» издательства «Казахстан» Алма-Ата 1968 г., составители и комментаторы доктор исторических наук, профессор П. М. Пахмурный, сотрудник Государственного архива Алма-Атинской области И. Н. Буханова. Здесь прямо сказано, что Мамонтовых Иванов Егоровичей было двое  братьев – старший и младший. Первым погиб Мамонтов – старший, в июле 1918 г. в Маканчи, тогда отряд возглавил Мамонтов – младший, который погиб под Саркандом в августе 1918 года. (См. стр.307 указанного издания).

И еще… Приведу здесь некий пассаж допущенный в Интернетовском тексте  одним историком-краеведом, занимающимся, казалось бы установлением правды того смутного времени, каким является период Гражданской войны в Казахстане, и в частности, в Жетысу (Семиречье). Автор пишет:  о похоронах начальника боевого отряда Северного фронта Д. И. Кихтенко в двадцатых числах ноября 1918 года и тут же допускает, мягко сказать, непростительную неточность. «Позднее на Военном кладбище был захоронен еще один командир партизанской вольницы И.Е.Мамонтов, затем – в июне 1919 года – Л. П. Емелев, а 4 марта 1932 года – П.М.Виноградов».

Что ж, вздорные утверждения, противоречат истине. А она, эта истина, такова: во-первых, И. Е. Мамонтов погиб в Маканчи  27 июля, похороны состоялись в августе 1918 года; Д. И.  Кихтенко погиб  в ноябре, а похороны состоялись в Верном  23 ноября 1918 года, что согласуется с протоколом Верненской партийной организации Российской коммунистической партии большевиков (цитируемым автором публикации). Л. П. Емелев скончался от полученных ран в бою 29 сентября 1919 года, его никак не могли хоронить в июне.

Не случилось бы у автора досадной путаницы, лишний раз загляни он в доступные справочные источники. В том и состоит историческая правда, как в точности и не двусмысленности.

Продолжение следует.

Автор:
Андрей БЕРЕЗИН, писатель краевед По заказу ГУ «Управления внутренней политики Алматинской области.